— Так ты, значит, авиацией, космосом интересуешься? Хоро-шо-о! - редактор смотрел в упор, прищурив насмешливые глаза.- Вот ты и будешь у нас делать "Космическую летопись". Каждый месяц по полосе. Вот те и на! Сидя бочком у редакторского стола, я хлопал глазами. А редактор Игорь Владимирович Казанцев уже все решил: быть мне космическим летописцем. К тому времени я отработал в редакции всего два месяца... Понимание пришло много лет спустя. Эта самая летопись, которую я уже видел в газете, вовсе не была блажью Казанцева, как считали некоторые сотрудники. И не в 1962 году, а раньше она начиналась. Запускались корабли-спутники с животными, и из предельно корректных сообщений ТАСС можно было понять очень многое. Еще в начале 1961 года, тогда еще сотрудник газеты "Комсомолец Караганды" Евгений Мехаев опубликовал материал с интригующим заголовком: "Когда? Скоро!" Обобщив достижения советской космонавтики, милейший Евгений Михайлович сделал совершенно правильный вывод: пришла очередь полета человека!
А настоящий толчок "Летописи" дала встреча космонавтов Андрияна Николаева и Павла Поповича в августе 1962 года в Карагандинском аэропорту. Их корабли финишировали в нашей области и, естественно, космонавтов доставили к нам. В аэропорт допускали считанных людей - секретность! - но в числе встречающих была творческая бригада "Индустриальной Караганды" — Игорь Казаниев, Евгений Мехаев и фотокорреспондент Николай Сюрин. Так и была создана первая страница летописи. Наши журналисты были рядом с космонавтами до самого их отлета в Москву. А еще через год встречали Валентину Терешкову. Вот и появилась в газете сменная полоса "Космическая летопись". Рассказы о космонавтах, познавательные материалы по астрономии, конкурсы для знатоков космонавтики - чего там только не было! Даже тексты песен с нотами. В разное время их готовили Игорь Казанцев, Евгений Мехаев, Геннадий Шипитько. Не всем они нравились - мол, только место занимают. И мало кто знал, как трудно было их готовить. В то время в Караганде заработал поисково-спасательный комплекс. В Караганду зачастили специалисты разных профилей из Москвы, в том числе и из Центра подготовки космонавтов. Нечего и говорить, что неугомонный Казанцев сразу подружился с ними. Позднее и мне довелось познакомиться с полковником Иосифом Давыдовым, подполковниками Юрием Тимофеевым, Владимиром Гайдуковым, майорами медицинской службы Аркадием Калибердиным и Александром Дрожжиным и другими. Давыдов иногда привозил собственные материалы, которые публиковались у нас. Парни рассказывали много интересного. Да вот публиковать все это было нельзя без разрешения соответствующих органов. А в конце сентября 1976 года с фотокорреспондентом Владимиром Лунякиным мы отправились в Целиноград встречать экипаж корабля "Союз-22" — Валерия Быковского и Владимира Аксенова. Полет проходил по совместной программе СССР - ГДР и ничего в нем особенного не было. Однако когда мы подкатились к жизнерадостному Алексею Леонову с просьбой взять нас в вертолет, он первым делом поинтересовался: - А вы откуда, ребята? А-а-а... Нет, ребята, в вертолетах мест уже нет! Коллеги из центральных изданий нас подчеркнуто не замечали. И только спецкор ТАСС Николай Железнов отличался теплотой и сердечностью: не будь его, не было бы и хорошего репортажа. А вот собкор "Труда" старательно запугивал: "Т-с-с! Видишь этих, в морской форме? Полковники контрразведки! Тс-с-с!" А полковникам я столетне был нужен... А репортаж у нас получился! Снимки из точки приземления, подробности, которых не было у других. Почти тридцать пять лет с тех пор минуло. Нет в живых Володи Лунякина. И вот теперь я открываю тайну нашего репортажа: отличные снимки аппаратом Лунякина сделал Коля Железнов, а необходимые подробности он рассказал мне. "Считайте, ребята, что вы там были, я здесь ни при чем". И я понял: вот образец замечательного журналиста и человека. Лунякин, как всякий фотокорреспондент, был куда напористее пишущих. Ради уникальных кадров он прятался в вертолетах, проникал в закрытые двери. В 1969 году сердобольные вертолетчики взяли его с собой в район приземления экипажа Владимира Шаталова. Но на запрос начальства вынуждены были признаться: на борту корреспондент. "Выкинуть его из вертолета к чертовой матери!" - рявкнул какой-то генерал. Именно так и настаивал - выкинуть с высоты сотни метров. Пришлось ребятам снижаться и бережно высаживать фотокора далеко от аэропорта. В другой раз он сумел проникнуть на борт самолета, в котором с караваем хлеба в руках сидели уставшие Алексей Губарев и Георгий Гречко. Это была предельно сложная посадка - метель, сильный ветер. "Я стоял у двери пилотской кабины, - рассказывает карагандинец, майор медицинской службы Петр Лохницкий. - и вдруг как занавес раздернули, а метрах в ста перед нами парашют со спускаемым аппаратом. Как успел командир увести машину, до сих пор не понимаю". Все были взвинчены. И едва Лунякин успел сделать несколько кадров, его взяли за шкирку и не очень вежливо спустили по трапу. Порой получал и фотокор Николай Сюрин. Летом 1970 года некий генерал очень грубо обошелся с журналистами, а одному даже дал по шее. И пресса забастовала: не будем ничего писать! Тараканом забегал этот самый генерал: с такими органами как ТАСС, "Правда", "Известия" шутки были плохи. Репортажи, конечно, пошли, но генерала с этой работы убрали. Нам вообще было трудно писать. Существовал такой странный орган - обллито, а по-настоящему: областной отдел Комитета по охране государственных тайн в печати. И как только я приходил со стопочкой бумажных листов к Любови Петровне Гуменюк, у нее мгновенно портилось настроение. "И что на этот раз? Валерий, вы меня точно посадите!" Шкаф у Любови Петровны был набит толстенными томами руководств и инструкций. Увы, мы не могли писать самостоятельно. И надо было по каждому новому факту ссылаться нэ орган Центральной печати - только так и не иначе. Или получить разрешение на публикацию в Консультативном отделе ТАСС при Совете Министров СССР, руководил которым Николай Новокшенов. И улетали в неги самые лучшие куски, а некоторые сотрудники злобно обвиняли меня в компиляции. Но пришли иные времена. "Хитрая" бумага открыла путь сначала в районы приземления, а потом и на космодром. Но уже уехал на новое место работы Игорь Владимирович Казанцев. Не стало Евгения Михайловича Мехаева, который так активно поддерживал меня в космической летописи газеты, искренне радуясь удачам. Такой он был человек. Настали времена, когда можно было публиковаться без разрешения отделов и комитетов. Но каждый раз, сдавая очередной репортаж, я вспоминал наших самых первых космических летописцев, которым было особенно трудно. И теперь только внутренняя цензура, журналистская этика руководят мною. Но это уже совсем другая история... В первом ряду слева направо: Евгений Мехаев, Геннадий Шипитько, Игорь Казанцев.
Валерий САВИН, Фото Николая СЮРИНА и Владимира ЛУНЯКИНА, "Индустриальная Караганда",2011
